Сергей Беляков. Остров Пинель.

Остров Пинель

Пролог

   Бриг "Мечта Парижанина" готовился к отплытию в Вест-Индию. Суета носильщиков, гортанные крики темнокожих матросов-марокканцев, наполненный запахами моря ветер с рейда поднимали настроение и будоражили кровь у руководивших погрузкой двоих молодых мужчин. Одетые в необычно броские для марсельских вкусов камзолы изумрудно-зеленого цвета со щегольскими золочеными пуговицами и галунами, которые выдавали в них парижан, они весело покрикивали на грузчиков, затаскивающих на палубу брига большие ящики с надписями: "Собственность госпиталя Сальпетриер". Оба шевалье изредка поглядывали на стоящего в стороне осанистого господина в черном. Опираясь на богато инкрустированную серебром массивную трость, он внимательно наблюдал за погрузкой. Верхняя часть его лица была прикрыта черной же широкополой шляпой. По-римски мясистый нос, тонкие губы, подчеркнутые глубокой горизонтальной морщиной, рассекающей подбородок, говорили о том, что их владелец более склонен отдавать приказания, чем следовать им.

   Погрузка подходила к концу. Удовлетворенно хмыкнув, господин в черном достал из кармашка камзола тяжелые золотые часы-луковицу и выразительно помахал ими в воздухе. Его помощники увидели сигнал и стали еще энергичнее подгонять грузчиков. Шестеро из них, напрягаясь изо всех сил, толкали по смазанным свиным жиром полозьям последний ящик из Сальпетриера; он был самым большим из всей партии. В момент, когда ящик находился на середине трапа, раздался звук, похожий на пистолетный выстрел; грузчики в недоумении остановились. Звук повторился снова; при этом трап начал дрожать, словно в лихорадке.

   Господин в черном первым догадался о том, что происходит.

   "Быстрее, болваны! Трап не выдерживает!"

   Растяжки лопались одна за другой. Оба молодых человека бросились было на помощь грузчикам, но опоздали: левая сторона трапа опасно накренилась, и громоздкий ящик стал неумолимо съезжать к краю трапа, тем самым еще более нарушая равновесие шаткого сооружения. Мгновение - и ящик с шумным всплеском упал в воду между бригом и причалом. Грузчики горохом посыпались за ним.

   Негодованию господина не было границ. Ругаясь на чем стоит свет, он кинулся к сломанному трапу.

   "Клод, Гюйом, быстрее! Тали, веревки, живо! Какого дьявола вы ждете, негодяи!" - кричал он грузчикам. - "Эй вы, на борту, тащите лебедку! Ставлю ящик вина, если достанете груз невредимым..."

   "Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы его разбило о причал," - вполголоса сказал он молодым людям, стоявшим у края пристани. Все трое обменялись встревоженными взглядами.

   Шум и крики у ворот таможенного двора привлекли внимание парижан. Шестерка вороных несла тяжелую дорожную карету, которая едва не опрокинулась на повороте - так быстро кучер гнал лошадей. Карету сопровождало около дюжины жандармов верхом.

   "Мастер Филипп, похоже, придется оставить все как есть," - сказал один из шевалье, поведя головой в сторону кареты, показавшейся на другом конце пристани.

   Закусив узкую губу, господин в шляпе яростно ударил тростью по причальной тумбе.

   "Дьявол! Ты прав, Деламбер... Пора." - повернувшись к кораблю, он скомандовал дежурному офицеру на мостике: "Хасан, рубить концы - уходим!"

   Марокканские матросы знали свое дело: не прошло и пары минут, как расстояние между бортом брига и причалом стало быстро увеличиваться. Трое парижан, уже стоявших на баке, глядели на карету, только сейчас подлетевшую к месту швартовки брига. Кучер осадил хрипящих лошадей, и из кареты выпрыгнул офицер префектуры. Жандармы быстро выстроились в две шеренги, первая опустилась на колено... Беглецы поняли, что последует за этим маневром. Тем делом офицер стал зачитывать какую-то бумагу - лающий, хриплый голос его едва уже доносился до стоящих на баке: "...Именем императора... одобрение... святейшества Пия шестого... еретические домыслы... глумление над усопшими... арестовать и препроводить..."

   Офицер не стал дочитывать указ; отбросив бумагу, он скомандовал изготовку к стрельбе. Дым из ружей намного опередил звук выстрелов, тем самым показав беглецам существенность расстояния, на которое бриг уже успел удалиться от пристани. Пули взвизгнули в снастях над головами; парижане издевательски расхохотались...

   Корабль почти уже превратился в точку, когда злополучный ящик, упавший в воду, наконец ударился о каменную облицовку пристани и раскололся. По волнам запрыгали большие стеклянные шары, вывалившиеся из ящика - каждый был наполнен вязкой белесой жидкостью, в которой смутно просматривалось нечто, похожее на медуз или каракатиц. Жандармы недоуменно уставились на гигантские елочные украшения. Волна зло швырнула один из шаров на камни; с тихим печальным звоном он лопнул, высвободив свое содержимое. Офицер, приглядевшись, вдруг поперхнулся вскриком: "Пресвятая матерь божья!.." - и стал истово креститься, не отрывая испуганных глаз от выплеснувшегося из шара непонятного предмета. Жандармы, сгрудившиеся на краю причала, разом отпрянули назад - в воде плавал человеческий череп с чем-то наподобие пучка нитей или волос сероватого цвета, выходящего из его основания. Волна монотонно колыхала нити-волосы, и похолодевшие от ужаса жандармы поняли, что нити были нервами спинного мозга, сохранившимися после того, как их выдрали из позвоночника...

Часть первая

   "Живее, живее, погода не будет ждать!" - гид загоняет всех в раскаленный автобус.

   Сонное, потное лицо толстого водителя.

   Муха - такая же толстая и малоподвижная - на окне.

   Нахальные и громкоголосые нью-йоркеры семьями напихиваются в автобус, стремясь усесться поближе ко входу. Их чадам жарко; они капризно требуют у родителей содовую со льдом.

   Я меланхолически обозреваю суету посадки.

   Мы отправляемся на подводную экскурсию. Три часа на маленьком острове Пинель, где-то у восточного берега Сен-Маартена. Пол-часа на дорогу до пристани; за это время мы переедем с датской половины острова на французскую, после чего тендер перевезет нас на Пинель, где, как утверждается в рекламном буклете с описанием экскурсий, нас ждут "прекрасные коралловые сады и несметное количество рыб". Далее буклет скромно предупреждал о возможном нюде на местном пляже. Очевидно, нью-йоркеры не читали буклет в подробностях, чего не скажешь об их отпрысках - автобус был натурально набит мальчишками.

   "Добрый день, ныряльщики! Меня зовут Бриз, я буду вашим добрым джинном в сегодняшнем визите к Посейдону..." - голос чернокожего гида, усиленный динамиками, заставляет меня вздрогнуть. Эжени просыпается. Как легко ей удается задремать в любой обстановке...

   Жизнь радует. Впереди у нас почти две недели отпуска на "Приключении Морей", новом лайнере РККЛ, технологическом чуде, плавучем острове, несущем на своих пятнадцати палубах пять тысяч человек, десяток ресторанов, три бассейна, ледовый каток и Променад - настоящую улицу в железном нутре корабля, с магазинами, пабами и толпами зевак.

   "...Самая малая островная территория в мире, разделяемая двумя государствами" - Бриз на удивление сносно говорит по-английски. - "Вы спросите: почему пастбища на острове разграничены кучами камней? Потому, что камни эти служили балластом кораблям, приплывающим на Сен-Маартен из Европы. Поначалу их просто выбрасывали на берег, но кораблей приходило так много, что пришлось придумывать камням какое-то применение. Одно из них - разделительные заборы между выгонами для коз и овец..."